Одинокая лодка уже девятнадцать месяцев плыла по просторам океана. Иногда ее обитатели натыкались на какой-то необитаемый остров, где могли пополнить запасы провианта и воды.

Их было четверо: статная Газель, Балерина-пианистка из Hall of fame, Гребешок и Головастик. Каждая из них оказалась на лодке не случайно. Терзаемые проблемами, страхами, неуверенностью, каждая из них нашла опору, в которой видела свой ключ к спасению – озлобленного на все человечество Головастика. Головастик манила их картой – картой острова, на котором путницы могли найти освобождение от своих невзгод и страхов. 

На пути к острову мечты путницы не раз встречали Дубова – негодяя, которого ни в коем случае нельзя было слушать. Много раз Дубов, словно Морфеус, протягивающий ладони с капсулами, предлагал им перейти на сторону Нейтралов или Света, где уже находились подавляющее большинство их коллег и товарищей. Секрет привлекательности предложения Дубова был прост – он заключался в простой свободе. Свободе от страхов, свободе от гнета, свободе от тех, кто готов питаться свободой других.

Но путницы помнили заветы старца, а если и допускали мысли о переходе, то боялись навлечь на себя гнев Головастика.

Когда в лодке слышались вопли о тяжести бремени пути, Головастик напоминала, что путь сей – есть путь очищения. Очищения, в первую очередь, духа, мыслей. Нужно было забыть тех, кто был рядом, тех, кто учился в Академии вместе с тобою.

Близился двадцатый месяц скитаний. Остров мечты казался уже иллюзией. Казался всем, но только не Головастику. Будучи в плену собственной гордости, она вела к изоляции людей, которые ей доверяли. А впереди маячил остров, на котором путницы планировали пополнить запасы еды и воды. И хотя, по всем признакам он должен был быть необитаемым, на острове отчетливо виднелся профиль человека с протянутыми руками. «Высадка отменяется», - скомандовала Головастик. Команда, понурив головы, послушно заработала веслами в сторону от острова…

Все совпадения в тексте - случайны